Меню сайта
Категории раздела
Другое [1]
Пособия и наставления [3]
Новейшие и Секретные разработки [4]
Ракетные войска стратегического назначения [4]
СЛАВА ГЕРОЯМ! [7]
Описание подвигов российских солдат в вооруженных конфликтах.
Оружие [39]
Автоматы, пулеметы, пистолеты, гранатометы, гранаты. В общем все чем вооружен солдат.
Наземная техника [50]
Танки, Бронированная колесная техника, Легкая боевая гусенечная техника, Самоходные артиллерийские установки, Системы залпового огня, Тактические и оперативно-тактические ракетные комплексы, Буксируемая артиллерия, Самоходные противотанковые ракетные комплексы, Минометы, Зенитно-ракетная техника, Радиолокационные станции,Автомобильная военная техника,Техника обеспечения
Авиация [25]
Истребители, Бомбардировщики, Штурмовики, Боевые вертолеты, Многоцелевые вертолеты, Разведчики, Самолеты морской авиации, Самолеты-амфибии, Транспортные вертолеты, Транспортные самолеты, Противолодочные вертолеты, Противолодочные самолеты, Вертолеты ДРЛО, Самолеты ДРЛО, Самолёты-топливозаправщики, Эксперементальные самолеты, Эксперементальные вертолеты
Морской флот [14]
Авианосцы, крейсеры, подводные лодки, фрегаты, эсминцы и.т.п
Космические войска и ПРО [8]
Противокосмическая оборона, Система контроля космического пространства, Система предупреждения о ракетном нападении
Статистика 29.03.2024
статистика
Rambler's Top100
Главная » Статьи » Пособия и наставления

Бой в сумраке леса
Повстанческое партизанское движение - это форма борьбы вооруженной оппозиции вне города. В партизанской войне запрещенных приемов нет, и рано или поздно она принимает форму массового терроризма. Борьбу с этим злом любое правительство ведет двумя параллельными методами: оперативно-агентурным и военно-силовым.

И войсковикам, и оперсоставу надо знать, с чем они имеют дело, чтобы не совер­шать грубых ошибок и не добавлять себе ненужной работы. Военным следует пом­нить, что сопротивление стихийно возникает и многократно усиливается при необос­нованных репрессиях и обидах, чинимых войсками местному населению. Один из са­мых жестоких приказов И. Сталин за притеснения мирного населения занятых облас­тей Германии предписывал расстрел перед строем в присутствии потерпевших. Вождь не хотел неприятных сюрпризов в тылу наступающих войск.

Оперативникам надо знать как можно больше о людском контингенте, который им придется разрабатывать. Знание психологии противника ускоряет оперативный про­цесс и делает его более результативным. В партизанском движении люди попадают по разным причинам. Есть религиозные фанатики. Есть те, у кого погибли близкие или пропало имущество. И те, и другие будут держаться насмерть при любых обстоя­тельствах. Личности конфликтные, а также идейно и романтически настроенные, в партизанах не приживаются. У них нет первопричиной привязки к движению и они ни­когда не примирятся с жизненной грязью, которая присутствует всегда и везде. Это основная причина, по которой таких сравнительно легко вербует правительственная контрразведка. Многие воюют за возможное светлое будущее, есть обиженные, аван­тюристы и уголовники.

Но основная партизанская масса - крестьяне из местного населения. Оперативному составу стоит обратить внимание на их подробную характеристику. Крестьяне не так просты, как кажется. Они свободолюбивы, трудноуправляемы, хитры и изворотливы. Первейшая жизненная задача крестьянина любой национальности - выжить. Выжить при любом политическом процессе. Власть меняется, а крестьяне остаются. Для них крайне важны родственные и хозяйственные связи. Против этого крестьянин никогда не пойдет - в селе ничего не забывают и не прощают. Крестьяне инстинктивно и по­стоянно собирают абсолютно всю жизненную информацию, из которой делают быст­рые и безошибочные выводы. Они наблюдательны от природы, обладают способно­стью быстро сопоставлять факты и мгновенно просчитывать ситуацию. На допросах очень артистичны - с честнейшим видом бьют себя в грудь: «Не участвовал, не был, не брал, не видел, не слышал, не знаю, не помню» и т.д.

Такого не может быть. Память крестьянина феноменальна, и в любом случае он рас­полагает информацией, представляющей оперативный интерес. Но говорить правду начинает только после применения к нему неспортивных методов, известных практи­ческим оперработникам.

Нельзя играть с крестьянином в психологические игры, особенно, если инициатива исходит с его стороны. Психологически переиграть крестьянина невозможно - его мышление происходит не столько на логическом, сколько на психоэнергетическом уровне.

Крестьянина можно обмануть, но провести - никогда. Городскому оперативнику это­го не понять.

Слабое место крестьянина - страх. Именно страх перед равнодушной жестокостью обстоятельств делает крестьянина сговорчивым, очень сговорчивым. Его разрушает страх перед реальной силой, непреклонной и не приемлющей психологических прово­каций. И чем больше энергичного гонора у крестьянина снаружи, тем больше живот­ного и парализующего сознание страха внутри. Повоевать крестьянин не прочь, но ни в коем случае с превосходящим противником. А в смутное время не прочь и погра­бить, пользуясь бесконтрольностью властей.

Очень много в сопротивлении и таких, кого мобилизовали в партизаны принудитель­но, по принципу: «Кто не с нами, тот против нас». Во время Отечественной войны за­дачей многих партизанских командиров было поставить под ружье и партизанские знамена тысячи дезертиров, бросавших фронт при немецких прорывах и разбегавших­ся по домам.

Для успешного ведения партизанской войны всю эту дремучую массу, которая не лю­бит подчиняться, нужно организовать, обучить и держать в рамках жесткой дисцип­лины. Это может сделать только руководящее ядро из подготовленных профессиона­лов, которые и создают партизанскую инфраструктуру.

Партизанское движение всегда стремится взять возможно более полный контроль над населением и его настроениями. И если настроения не те, их надо сформировать и держать в нужном русле. Эту инициативу нельзя выпускать из рук. В партизанской войне выигрывает тот, на чьей стороне стоит население. Население - это резерв бой­цов сопротивления, это - источник продовольствия (очень часто продовольствие больше неоткуда взять), это - отдых в тепле, баня, госпиталь для раненых, горячая пища, наконец, это - женщины, воюют здоровые мужики и воздержаться им не при­кажешь. И, наконец, самое главное: население - это агентура, глаза и уши сопротив­ления.

Но, с другой стороны, заскорузлое мышление жадноватого от природы крестьянина определяется текущим моментом - выгодно ему или нет. Вот тут он может и с властя­ми посотрудничать. Властям помогают недовольные и обиженные, а также из чувства мести, былой зависти, просто из пакости - крестьянин обидчив, злопамятен и мело­чен. Мало-мальски подготовленный оперативник легко вычислит таких людей. Они найдутся всегда и везде.

Для пресечения агентурного сотрудничества с властями в каждом населенном пунк­те сопротивление определяет своих информаторов числом не менее трех. Эти люди не знают друг друга, поэтому каждый из них дает в лес информацию обо всех, живу­щих в селе, в том числе и о других информаторах. Таким образом контролируется достоверность разведывательных и контрразведывательных данных. Обязательно су­ществует система оповещения из населенного пункта к партизанским силам через связных, которые относят письменные донесения в лес и закладывают их в тайники-почтовые ящики или устно сообщают сведения партизанской разведгруппе в опреде­ленных точках леса или на хуторах, на так называемых «маяках». На «маяках» парти­занские разведчики принимают людей из города или, наоборот, отправляют людей в город, делая безопасным их продвижение к месту назначения.

Партизанская контрразведка регулярно обходит населенные пункты и встречается с осведомителями в целях выявления агентуры правительственных спецслужб, кото­рая постоянно засылается в сопротивление. Постоянно работают диверсионные груп­пы, ведется наблюдение за коммуникациями, прослушивание линий связи, сбор раз­вединформации и выемка донесений из тайников. По населенным пунктам бродят аги­тационные бригады - надо убедить взяться за оружие крестьянина, который хочет спокойно заниматься своим хозяйством и не желает иметь неприятностей от вла­стей. Идет рабочий обмен между центральными базами сопротивления и периферий­ными отрядами. Наконец, дислокации баз и отрядов не должны быть постоянными, иначе резко возрастает вероятность проникновения правительственной агентуры и увеличивается опасность того, что накроют ударами с воздуха и «зажмут» войсковы­ми силами. Еще существует масса других задач, которые нужно выполнять с эффек­том, с шумным эффектом, иначе грош цена такой оппозиции.

Но для всего этого надо постоянно передвигаться. Сначала все так и получается - при полной внезапности и с размахом. Военные успехи оппозиции вызывают политиче­ский резонанс. Выделенные правительством армейские силы оказываются неповорот­ливыми и малоэффективными против известной партизанской тактики пластичного контакта: налет - отход. Партизаны избегают открытого встречного боя с превосходя­щими силами - это губительно для них. Военные не любят бой в лесу, так же, как и уличные бои - с пушками и бронетехникой тут не развернешься. Войска, не зная ме­стности и людей, с которыми воюют, ведут себя, как слон в посудной лавке, так или иначе ущемляя местное население и увеличивая количество недовольных. В разные времена и в разных странах этот сценарий повторялся в одном и том же варианте.

Наконец, в высших штабах осеняло (обычно после массы докладных от нижестоящих практических работников) - надо прекращать свободное хождение по лесам. Из архи­вов извлекались покрытые пылью старые инструкции по применению контрпартизан­ской тактики егерей, которая испокон веков применялась против всякого рода пов­станцев. Специально обученные, тренированные, хорошо вооруженные, набранные из числа следопытов-профессионалов, оперсостава, специалистов тактической и глу­бинной разведки, профессиональных охотников, спецгруппы садились на партизан­ские тропы и блокировали передвижение по лесу.

И с этого момента военные действия переносились с правительственных коммуника­ций на лесную тропу войны. Они велись тихо, незаметно и коварно. Терпеливые еге­ря, тренированные на выживаемость в лесу, тщательно замаскированные лохматыми камуфляжами (изобретение тоже незапамятной давности) до поры, до времени вели скрытое наблюдение за всем, что происходило в их зоне ответственности. Внимание обращалось на мельчайшие детали: обнаруженные следы и предметы могли расска­зать о многом (в наше время - стреляные гильзы, консервные банки, окурки, старые бинты и т.д.). Становилось известно, кто, когда, из какого населенного пункта ходил в лес, устанавливалось по следам, что он там делал (при этом очень часто находили почтовые ящики-тайники, информация перехватывалась и отправлялась на оператив­ную обработку). Постепенно вырисовывались маршруты партизанских разведыватель­но-диверсионных групп, хозяйственные маршруты, нащупывались места дислокаций баз и «маяков». Выявлялись подходы к ним, наличие и расположение сторожевых сек­рет-постов, порядок смены дежурных нарядов на них, маршруты разводящих, перио­дичность прохождения блуждающих патрулей вокруг базы (а в наше время - еще и системы сигнализации, обнаружения и предупреждения.

Результаты таких наблюдений давали возможность связи со своей агентурой, рабо­тающей внутри партизанской базы. Агент закладывал информацию в тайник, распло­женный вблизи базы или даже на ее территории (обычно вблизи мусорной свалки или отхожего места, посещение которых вполне объяснимо), или же на марше, в обуслов­ленном месте. Изъятие такой информации возлагалось на егерей спецгруппы, они же и подстраховывали агента по мере возможности. По рации егерям сообщалась допол­нительная информация, полученная оперативным путем из других источников. Зна­ние обстановки давало возможность егерям существенно вредить сопротивлению. Не счесть случаев, когда лазутчики, перебравшись за периметр партизанских секре­т-постов, убирали из бесшумного оружия партизанских лидеров. Спецгруппы делали налеты на партизанские склады и базы снабжения. Бывали и нападения на крупные партизанские штабы с удачным уловом захваченных документов (мелкие отряды доку­ментацию никогда не ведут в конспиративных целях). Но основной задачей была до­быча информации, и спецгруппы работали в потогонном режиме захвата живых лю­дей.

Чаще всего это происходило при движении немногочисленной партизанской группы на разведку, диверсию или хозяйственный промысел. Маскировка под лохматыми ка­муфляжами делала егерей практически невидимыми. Засада ставилась безукоризнен­но. Ликвидация лишних и захват во всех возможных и невозможных условиях на тре­нировках отрабатывались до автоматизма. В плен брали того, кто шел сзади - такие быстрее начинают говорить и их легче «отсечь» от основной группы, идущей спере­ди. Передних расстреливали из бесшумного оружия или вырезали ножами. Все это де­лалось мгновенно и бесшумно. На тренировках тщательно отрабатывался мгновенный рывок на захват. А в наше время отрабатывается и захват из автомашины, даже по лесу сейчас мало кто ходит пешком.

Следов при захвате не должно оставаться никаких. Взятого «языка» и трупы убитых бегом оттаскивали в сторону подальше. Убитых зарывали и место захоронения маски­ровали. Пленного допрашивали тут же. Его трясли, пока он не опомнился от стресса. Оперативник, находившийся в спецгруппе, знал, как это делается. В контрпартизан­ской войне тоже нет запрещенных приемов. Как правило, захваченный крестьянин на­чинал говорить. Он знал, что ему надо уцелеть вот здесь и сейчас, чтобы его не уби­ли на месте. Еще проще было с теми, кто отпросился у командира на пару дней по­быть дома. Или с теми, кто ушел в село на свадьбу, крестины и т.д. - для крестьян это очень важные события и пропустить их нельзя. Таких отслеживали на краю леса и допрашивали в виду собственного дома. Почти всегда задержанные говорили сразу и подробно. В установленный срок они возвращались на базу, но уже в качестве ос­ведомителей спецслужб. Тех, кто молчал - немало было и таких - отправляли в го­род. По статистике гестапо, в застенках говорил каждый третий. В НКВД, где не ве­лось такой статистики, говорили все.

Частенько языков брали и вблизи партизанской базы. Самым удобным местом для это­го были тот же мусорник и отхожее место. Несмотря на предупреждения, изложен­ные в инструкциях, и изучаемые во всех армиях мира, во всех гарнизонах постоянно повторяют одну и ту же ошибку - о вышеуказанных презираемых и малопосещаемых местах забывают до возникновения в них потребности. Трудно подсчитать, сколько военнослужащих (в том числе и в Советской Армии - вспомните Афганистан) было похищено при выходе по жизненной необходимости.

Точно так же поступали во все времена и с дежурными нарядами секрет-постов: был человек на посту и исчез вместе с напарником, следов никаких не осталось. Бесшумно и бесследно уничтожались разведгруппы, встречавшие на «маяках» людей из города. «Горожан» брали в плен только живыми и только невредимыми. Эти люди знали очень многое. Захват «языка» проводился необязательно методом физического нападения. Во все времена (и сейчас тоже) в ходу были чисто охотничьи способы - петли, капканы, волчьи ямы и другие хитроумные ловушки.

По ходу событий егерям приходилось нападать и на крупные партизанские колонны. Суть этого мероприятия заключалась не в том, чтобы одержать победу, а в том, что­бы сорвать партизанскую акцию, на исполнение которой выдвигалась колонна. Заса­да при этом готовилась тщательно. Место для нее выбиралось так, чтобы колонна бы­ла «зажата» рельефом местности (оврагами, скатами и т.д.) или хотя бы «прижата» с одной стороны и не могла быстро рассредоточиться и развернуться в боевые поряд­ки. Обочина тропы, по которой двигалась колонна, минировалась минами или граната­ми на растяжках. Места, мало-мальски годные для укрытия от огня, тоже минирова­лись. В наше время для этих целей используются управляемые мины и мины направ­ленного действия. Место перед позицией егерей минировалось обязательно.

Засаду старались расположить с правой стороны по ходу движения колонны, при этом сидящие в засаде стреляют каждый с правого плеча, не мешают друг другу и каждый максимально закрыт своим укрытием (представьте себя на месте стрелка, чья позиция находится напротив - по левую сторону от колонны; как неудобно будет стрелять с правого плеча с разворотом вправо, как будет вам мешать тот, кто впере­ди вас, и как вы будете мешать тому, кто сзади). По возможности выбирают место, чтобы тропинка или дорога сворачивала по ходу движения влево. Это позволяет рас­положить огневые точки егерей и на изгибе тропы, по фронту и к тому же обеспечи­вает большую свободу маневра спецгруппы при отходе. При этом меньше вероятно­сти выйти на открытое место (тропы, дороги, просеки) и попасть под обстрел.

Если впереди колонны двигалась малочисленная группа - предупреждающее охране­ние, то ее обычно пропускали вперед беспрепятственно (правда, бывали по обста­новке случаи, когда такую группу бесшумно уничтожали и брали пленного, трупы мгновенно оттаскивали в сторону).

Колонна встречалась плотным внезапным огнем из всех стволов, на расстоянии 70-80 метров, не ближе, чтобы из колонны никто не смог добросить до позиции егерей гранату. Партизаны тоже обучены тактике и бросаются не туда, где тихо (там опас­ность), а туда, откуда стреляют, вслед за броском своей гранаты. Колонна - группо­вая мишень, и концентрированный огонь по ней из стрелкового оружия плюс срабаты­вание мин направленного действия оказывают чудовищный эффект. Для создания большей плотности и результативности огня егеря применяли способ стрельбы из ав­томатов по пулеметному. Чтобы оружие при стрельбе очередями не трясло и не раз­брасывало пули, автомат за ремень прихватывают к стволу дерева. Просто и эффек­тивно. Обычно расстреливают один магазин из автомата и короткую ленту из пулеме­та. Не больше. Весь огневой налет длится 10-15 секунд.

И теперь задача спецгруппы - мгновенно исчезнуть, утащив с собой «языка», если он есть. Надо исчезнуть, несмотря на соблазн пострелять еще. Потому что ответная стрельба начнется секунд через 7-8, а организованное сопротивление наступит се­кунд через 20-25. Не дожидаясь его, надо уже быть на ногах и убегать по безопасно­му месту - лощине, оврагу, обратному скату и т.д. Путь отхода должен быть опреде­лен и отработан заранее. Один пулеметчик сбоку и с безопасного места (на удале­нии метров 200 от позиции егерей) прикрывает отход спецгруппы и глушит топот бе­гущих, потом отходит сам.

Почему старые инструкции предписывали делать именно так? - Нельзя допустить, чтобы в спецгруппе появился хотя бы один раненый. Это означает практически ко­нец выполнения задания. Раненый будет непомерной обузой для егерей, так же, как будут непомерной обузой для партизан их раненые. Самое неприятное на тропе вой­ны для тех и других не голод и отсутствие боеприпасов, а наличие раненых. Это жут­кое бедствие в партизанской жизни. Только в низкопробной литературе раненых при­стреливают, в реальной действительности их вытаскивают до последней возможно­сти.

Партизанская колонна после шквального огня егерей начинает расползаться в сторо­ны и попадает на мины-растяжки. Отягощенные ранеными и убитыми, потеряв инициа­тиву и время, имея впереди неизвестность, партизаны не способны на результатив­ные действия.

Спецгруппе надо быстро оторваться по причине, истекающей из тактической особен­ности боя в лесу. Пользуясь большим количеством укрытий (деревьев) очень легко можно окружить тех, кого меньше. Поэтому знающий партизанский командир сразу же подает команду на обход и окружение егерей. Если резко наступила тишина и стрельба почти прекратилась, это верный признак того, что такая команда поступи­ла. Правда, когда партизанами командует опытный профессионал, их действия будут сопровождаться отвлекающим пулеметным огнем. Тем, кого окружают, этот процесс очень трудно выявлять и контролировать в условиях ограниченной видимости леса. А людям, увлеченным стрельбой, труднее вдвойне. И если клещи окружения замнутся за спиной спецгруппы, егерям придется туго. Их спасение - в скорости исчезнове­ния. Поэтому личный состав спецгруппы делится на тройки с обязательным назначе­нием старшего, чтобы никто не отстал и не потерялся. Если все-таки будет погоня (случалось и такое), егеря сделают отвлечение боем: три человека будут бежать и постреливать, а остальные в удобном месте сделают засаду, перезарядятся и с фланга расстреляют преследующих. Иногда, по обстановке, можно вернуться и в не­ожиданном месте пустить противнику кровь. Но более этого испытывать судьбу не стоит.
В мемуарах партизанских лидеров (Ковпака, Базымы, Вершигоры) нехотя и вскользь упоминается об «участившихся стычках с егерями». Вот так они и выглядели, эти стычки...

Егеря работают изощренно, днем и ночью, в любую погоду. О них уже знают. При­зрачны и страшны они в лохматых камуфляжах и неуловимы, как тени. В лесу поселя­ется страх. Выйти на диверсию, на разведку, принять человека из города становится проблемой. Уже не крестьянин сидит в засаде на кого-то, а сидят на него самого. По лесу спокойно не пройдешь, если не напорешься на нож, то на мину наскочишь обя­зательно. И пуля из бесшумного оружия вылетает неизвестно откуда. И люди пропа­дают. Егеря не принимают открытого боя и выследить их нельзя. Люди натренирован­ные, где живут, что едят, когда спят - неизвестно, чутье у них звериное, сами высле­живают кого угодно. Получается партизанская тактика наоборот - только теперь в пластичном контакте работают с ними, с партизанами.

По наводке егерей по базам партизан уверенно работает авиация и артиллерия. Соб­ранные разведданные позволяют осуществлять в лесу войсковые операции крупными силами. В населенных пунктах ликвидируется партизанское подполье. Наступает ин­формационная блокада. Партизанские базы отрезаются от источников снабжения. Действия спецгрупп, авиации, артиллерии и сводных батальонов егерей создают для вооруженной оппозиции невыносимые условия. Война для крестьянина теперь уже не развлечение, а тяжелый и страшно опасный труд. При отсутствии продовольствия, курева и реальных побед падает боевой дух. Воевать приходится вдали от дома. Страшна неизвестность. Психика крестьянина всего этого не выносит. После истерич­ного всплеска эмоций следует психологический перелом - начинается дезертирство. Боевики разбредаются по селам, где их выявляют оперативным путем. А те, кто ос­тался, заблокированные, без поддержки извне, без патронов и продовольствия, уста­лые и завшивленные, вынуждены уходить в труднодоступные районы. Чаще всего от голода они начинают грабить все то же сельское население, в тяжелое время заби­рая последнее. Случается, бесчинствуют в отношении женщин.

Это переломный момент, когда крестьяне прекращают поддерживать сопротивление, руководители которого к тому времени уже не представляют никакой политической силы, кроме самих себя. Пользуясь ситуацией, правительственные спецслужбы соз­дают вооруженные подразделения самообороны из местных жителей и, более того, выставляют гарнизоны для защиты населения от грабежей и произвола. Так, на тер­ритории Западной Украины уже в сентябре 1944 года действовали 203 строевых ис­требительных отряда, которые наравне с войсковыми частями НКВД принимали уча­стие в ликвидации националистического движения ОУН-УПА. Там же, в населенных пунктах были организованы 2947 вооруженных групп самообороны, эффективность которых трудно переоценить. В других областях СССР, где в военные и послевоенные годы разбойничали сбившиеся в банды уголовники и вооруженные дезертиры, обучен­ная и вооруженная молодежь допризывного возраста с интересом принимала участие в облавах и прочесываниях лесных массивов, проводимых милицией и НКВД.

Следующий шаг правительства - объявление амнистии. Дезертирство в оппозиции принимает массовый характер (по амнистиям в период с 1944 по 1953 годы добро­вольно сдались властям 76 тысяч боевиков ОУН-УПА, получили прощение даже те, на ком была кровь). То, что остается, уже трудно назвать сопротивлением. Остают­ся вожаки, одержимые навязчивой идеей, которые судорожно пытаются поправить ситуацию. Участники оппозиции удерживаются ее руководством от сдачи властям методами репрессий и уничтожения колеблющихся. Устанавливаются связи с уголов­ными формированиями. Бандиты - реальная сила, и оппозиция пытается взять их под свой контроль или хотя бы наладить с ними обоюдовыгодные контакты. Одновремен­но углубляется конспирация, увеличивается взаимное недоверие и подозритель­ность. Это истекает из психологической закономерности: чем энергичнее лидер, тем больше у него жажда жизни - его собственной жизни. Убедившись в необратимости хода событий, многие партизанские командиры и криминальные главари задумывают­ся, как жить дальше. И единственный выход для себя видят в том, чтобы стать актив­ней агентурой властей в обмен на жизнь и свободу.

В конце сороковых - начале пятидесятых годов лидеры среднего звена ОУН-УПА нача­ли сдавать оуновское подполье в городах и наводили войсковые силы на остатки бое­вых формирований, прятавшихся по «схронам» в лесах. Одержимых вожаков, очень осторожных, подозрительных и особо опасных было разрешено не брать живыми, а уничтожать на месте. Чаще всего ликвидация происходила во время сходок, встреч, совещаний, когда после официальной части начиналось застолье. После хорошей вы­пивки агент расстреливал сидящих за столом захмелевших собутыльников. Или тихо вырезал ножом выходивших на двор по нужде. Бывали и другие варианты. Иногда это делал оперативник или егерь из спецгруппы, внедренный в сопротивление. Но чаще всего действовал лидер из своих, зарабатывающий прощение от властей. Это были волки среди волков, особо ценные агенты, которые стоили гораздо больше аттесто­ванных сотрудников спецслужб. Один из старых оперработников рассказывал, как во время операции, осуществляемой силами спецбатальона совместно с группиров­кой такого «волка», генерал от МГБ, проводивший инструктаж, предупредил: «Если подстрелят кого-то из вас, то хрен с ним. Но если убьют его (волка), вы все пойдете под трибунал».

На счету у некоторых «волков» были сотни сданных и десятки застреленных собст­венноручно бывших соратников. «Волки» получили прощение от Сталина. Некоторые из них живы до сих пор. Кое-кто живет даже под своей настоящей фамилией. Сталин не придумал ничего нового. Так было испокон веков. Стараниями спецслужб повстан­ческое политическое движение всегда переводилось в разряд полууголовного Для правительства это было уже не опасно.

Побеждает на лесной тропе войны тот, кто терпеливее и выносливее. Порог терпения тренированного разведчика всегда выше, чем у неподготовленного крестьянина. По­рог терпения - это способность длительное время выносить голод, холод, боль, бес­сонницу и бытовые неудобства. Но даже у тренированного профессионала он не без­граничен. Исход лесной войны решает наличие материального снабжения и хорошей базы. Опорные точки спецгрупп обычно засекречивались и маскировались под хозяй­ственные войсковые части, которые размещались в спокойных от боевых действий зо­нах. Там имелись условия для отдыха и восстановления: госпиталь, баня, кухня. Вы­ход спецгруппы на работу осуществлялся только ночью, в закрытой машине егерей подвозили к лесу (никогда в одном и том же месте). Далее егеря добирались к месту поиска пешком, километров 20-25, в скрытом режиме. Та же автомашина забирала в условленном месте спецгруппу, отработавшую положенный срок. Место и время все­гда было неодинаковым - оно сообщалось возвращавшейся спецгруппе по радио.

Спецгруппа должна быть незаметной и мобильной. Это сокращало ее численность до 15-16 человек. Большее количество людей оставляет в лесу «слоновью тропу» (ино­гда такую тропу специально оставляли, заманивая противника в ловушку). Группа должна быть сильной, поэтому на ее вооружении обычно имелись 3 пулемета под мощные боеприпасы (7,62x53 СССР; 7,92x57 Маузер и в наше время 7,62x51 - НАТО), способные пробивать на коротких дистанциях лесного боя (около 200 м) основные ук­рытия - стволы деревьев. Почему три пулемета? Потому что 3 пулемета в случае ок­ружения могут обеспечить круговой обстрел, а при прорыве из кольца концентриро­ванным огнем «проломить» брешь в боевых порядках противника.

Для жизнеобеспечения группы, которая забрасывалась в лес надолго (бывало, до ме­сяца и больше), требовалось немало груза - боеприпасов, продовольствия, медика­ментов. Весь груз не носился с собой - оборудовались основной и запасной базовые лагеря в труднодоступных местах. Для хранения груза обустраивались тайники, тща­тельным образом защищенные от сырости, которая на природе проникает везде (в За­падной Украине до сих пор находят тайники, оставленные и бандеровцами, и немец­кими егерями, и спецгруппами МГБ, и в наше время неизвестно кем). В тайники наве­дывались, чтобы пополнить носимые запасы. Все остальное время спецгруппа прово­дила в засадах и поисковых мероприятиях. Зона ответственности спецгруппы опреде­лялась в зависимости от обстоятельств, часто в квадрате 15x15 км. Командиром группы обычно был армейский разведчик, но заместителем его - оперативник, знаю­щий людей и обстановку на месте. Им ставилась задача, в рамках которой они могли принимать решения самостоятельно по ходу событий.

Радиообмен был запрещен. Рация работала только на прием в определенное время. На партизанской базе сразу определяли, что рядом заработал передатчик (а в наше время и запеленгуют). Выход в эфир разрешался только при необходимости эвакуиро­вать раненого, пленного, при корректировке артиллерийского (минометного) огня и наведении авиации на партизанскую базу.

Группа работала бесшумно и скрытно, не оставляя следов. Она вообще как бы и не существовала в природе. Никаких костров, консервных банок, сломанных веток, со­рванной паутины и т.д. О том, чтобы закурить, не могло быть и речи. Местность в своей зоне ответственности изучалась досконально. Группа вступала на тропу вой­ны. И сидеть в засадах на партизанских тропах под лохматыми камуфляжами приходи­лось долго - иногда по 2-3 суток. Маскировка должна быть безупречной - партизан­скую разведку возглавляют такие же профессионалы, а местные жители, которые всегда будут в партизанской разведдиверсионной группе, помнят в лесу каждый кус­тик.

Основные передвижения по партизанским тропам происходят только ночью. При этом враг №1 - не усталость, не голод, а комары. Немцам выдавали гвоздичное масло - лучшего средства против кровососущих насекомых нет. Американцам во Вьетнаме то­же что-то выдавали. Русским спецгруппам не выдавали никогда и ничего.

Спецгруппы егерей работали в пластичном контакте с оппозицией - условия леса это позволяли. Егеря, засевшие на удалении от партизанской базы на несколько ки­лометров, были практически неуязвимы. Прочесывать лес партизанскими силами бес­смысленно - на егерей может выйти только поисковая партизанская разведгруппа, примерно такой же численности, и, как правило, попасть в засаду егерям или напо­роться на мины. Этот случай из серии тех, когда проигрывает тот, кому больше нуж­но.

Работа спецгрупп не ограничивается захватом «языков», ударами по партизанским колоннам и наблюдением за партизанскими связными. Информация, получаемая по радио, ориентирует спецгруппу на целенаправленные действия. По обстановке мо­жет поступить приказ на объединение нескольких спецгрупп для нанесения удара по небольшому партизанскому отряду, для разгрома партизанских штабов и захвата до­кументации.

Так, в 1946 г. был осуществлен дерзкий и удачный налет на штаб бандеровского ли­дера Р. Село, где находился штаб, располагалось глубоко в лесах, подход больших войсковых сил к нему был бы обязательно замечен. Несколько спецгрупп МГБ, объе­динившись, сделали отвлекающий налет на село сбоку, их появления никто не ожи­дал, но отпор был оказан сильный. Пользуясь тем, что внимание противника было от­влечено, одна из спецгрупп вошла в село с другой стороны и далее двигалась по ули­цам согласно тактике уличных боев: автоматчики под прикрытием пулеметов продви­гались, закреплялись, открывали огонь, под прикрытием которого подтягивались пу­леметчики. К штабу продвинулись быстро и без потерь, забросали его гранатами, за­хватили архивную и агентурную документацию. Половина спецназовцев была в бан­деровской униформе.

В партизанской и контрпартизанской войне, как уже говорилось, запрещенных прие­мов нет. Создание ложных партизанских отрядов - обычный метод. Эти отряды созда­ются на основе вышеупомянутых егерских спецгрупп. Оперативным путем, через агентуру и партизанских связных в сопротивление подбрасываются ложные сведения о возможности проведения широкомасштабной акции. На пути к ней партизан ожида­ет организованная засада.

Рано или поздно кольцо засад вокруг партизанской базы сжимается, полученная ин­формация позволяет перевести борьбу в открытую фазу. Начинаются минометные об­стрелы, налеты с воздуха и удары наземными силами.

Можно приступать и к прочесыванию леса. Оно планируется и проводится с учетом местности, обязательно вдоль просек, широких троп, вдоль лесных полян, оврагов, короче, вдоль продолговатых открытых мест. Вдоль этих открытых мест продвигаются пулеметы и ведут огонь по всему живому, что на них появляется. Свои об этом зна­ют, и на открытые места не выходят. Для чужих такая тактика ограничивает свободу маневра. Этот прием был изобретен немецкими егерями и успешно применялся ими в Брянских лесах.

К тому же немцы, проводя прочесывание, для профилактики стреляли на каждый по­дозрительный шорох, по густому кустарнику, по затененным местам, по лощинкам и овражкам, по всем тактически опасным для них местам даже без видимой цели. И этот прием тоже себя оправдывал. Те, кто прочесывают лес, движутся двумя цепя­ми, не ближе 50 м одна от другой, но и не отдаляясь, в пределах прямой видимости. Этим гарантируется не столько качество прочесывания, сколько предотвращается опасность внезапного нападения сзади и сбоку. В реальной действительности продви­гаться приходится не только вдоль открытых мест и оврагов, но и поперек них. И ко­гда одна цепь или группа преодолевает такое препятствие, другая - страхует на слу­чай внезапного нападения.

Неправильным будет преодолевать препятствие всем вместе - в таком случае, без подстраховки огнем, двигаясь снизу вверх лицом к горе, все беспомощны и представ­ляют собой групповую цель. Такие места в лесу, где происходит инстинктивное скап­ливание противника перед препятствием, а также места, которые могут послужить укрытием от внезапного огня (канавы, воронки, рытвины, лощины и т.д.), на войне просто неразумно не заминировать. Если вам придется двигаться в холмистой местно­сти, предпочтительнее идти так, чтобы скат находился с левой от вас стороны. При этом удобно стрелять с правого плеча в любую сторону и вверх тоже. Когда гора (скат) находится справа от вас, лучше переложить оружие в левую руку, представь­те, каково вам будет разворачиваться для стрельбы вправо и вверх с правого плеча. Это так называемое левостороннее правило - влево стрелять намного быстрее и лег­че и забывать о нем нельзя.

Когда цепь или группа движется в гору, ее также снизу или сбоку прикрывают ог­нем. Поднявшаяся на высоту группа закрепляется и огнем поддерживает тех, кто поднимается снизу вверх.

В лесу подчас трудно наступать сплошным фронтом - сильно пересеченный рельеф (как и в горах) почти всегда разделит наступающих на отдельные группы, которым приходится двигаться не цепью, а походным порядком, друг за другом. Прочесывание принимает форму коллективного поиска. Спецгруппы действуют в сводных батальо­нах, но структурно - своими спаянными коллективами. Две спецгруппы по 15-16 че­ловек соединялись в обычный общевойсковой взвод. И рельеф местности может вы­вести такой взвод (или полувзвод) в самое неожиданное место. Развитие событий предугадать невозможно, поэтому егеря должны быть натренированы на внезапное встречное столкновение - основной вид боевых действий в лесу.

Приемы индивидуально-групповой тактики огневых контактов в таких условиях специ­фичны. При внезапной встрече с группой противника в лесу всегда стараются плот­ным, шквальным огнем «прижать» его к земле, заставить залечь за укрытия, «при­гвоздить» к месту, лишив свободы маневра и не давая ему поднять голову для при­цельной стрельбы. Одновременно, сразу же, пока группа прикрытия с пулеметом дер­жит противника прижатым к земле, основные силы, пользуясь рельефом, укрываясь за деревьями, резко делают рывок влево-вперед, стараясь зайти со стороны правого фланга противника.

Согласно общевойсковой тактике противник из походных порядков начнет разворачи­ваться в цепь против вашей группы прикрытия. Расстреливайте эту цепь сбоку, как групповую мишень. Используйте преимущество, которое дает вышеназванное лево­стороннее правило - с разворотом вправо противнику на первых минутах боя стре­лять будет неудобно, непривычно, его стрелки будут разворачиваться вправо ствола­ми в спины друг друга. Сбоку противник на какое-то время будет открыт для вашего огня, он потеряет это время на перестроение цепью вправо. Выигр
Категория: Пособия и наставления | Добавил: Ak-47 (04.04.2009) | Автор: Александр
Просмотров: 985 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Обмен Ссылками
Русская Армия- Сайт посвященный Нашему оружию, и нашим героям
Здесь код кнопки и обмен ссылками.



Все текстовые, графические и мультимедиа материалы, размещённые на сайте, принадлежат их авторам и демонстрируются исключительно в ознакомительных целях. © 2009
Хостинг от uCoz Создать бесплатный сайт с uCoz